Близкая к нулю температура, по всему, раздетого призрака нисколько не беспокоила. Незнакомец не дрожал, не переживал по поводу внешнего вида, не удивлялся тому, что его видят. Напротив, растянув рот до ушей в доброй, почти счастливой улыбке, он смотрел на Иванова как на волшебника.

Всю прелесть встречи разрушил Антон.

— Наш клиент. Послушай, что он несёт.

А кицунэ насупилась, утирая рукавом глаза.

Голый человек, лучась счастьем и оттого делаясь страшно похожим на представителя компании по продаже канадских пылесосов, нашедшего своего лучшего клиента, почти пропел:

— Меня Стас зовут. И я вас знаю. Вы — Сергей Иванов. Охотник за нечистью. Добейте меня, пожалуйста.

Глава 7 Голый дядя. Часть вторая

Оказаться узнанным незнакомым призраком — популярность крайне сомнительная и настораживающая. Сергей никогда особо не скрывал свой род занятий среди нечисти, да и сложно сохранять инкогнито, размахивая Печатью направо и налево, но круг осведомлённых лиц широтой не блистал.

Естественно, часто случается, что имя и фамилия в разы популярнее их владельца, и инспектор вполне допускал, что представившийся Стасом мог про него слышать от кого-нибудь, однако сходу узнать — вопрос...

— Ты послушай, что наш голый дядя рассказывает. Презабавнейшие вещи... — закуривая, предложил Швец. — Только давайте в более людное место отойдём. Мы, если кто не понял, за домом стоим. Под балконами. Или бычок за шиворот добрые люди кинут, или на темечко плюнут.

— Меня дети могут увидеть, — попробовал возразить мужчина в подгузнике. — Редко, но бывает. Пугаются до судорог, или наоборот — следом бегают. Так вы мне поможете? Надоело бестелесным шляться. Определённости хочется.

Повертев головой по сторонам и углядев остановку общественного транспорта метрах в трёхстах от дома, Иванов, как ему показалось, нашёл удобное место для беседы. Народ там особо не задерживается — автобусы ходят часто, посидеть, опять же, можно.

— Пошли туда, — объявил парень, коротким взмахом руки обозначив направление.

Машка двинула первой, Швец следом, а Стас остался на месте, смущённо посматривая вниз. Сергей тоже не тронулся с места, резонно опасаясь оставлять нового знакомого за спиной.

— Что не так? — обернулся Антон, не услышав шаги друга.

Иванов лишь развёл руки в стороны, недоумевая:

— Не идёт.

— Не могу, — уточнил Стас. — Я в этом доме умер, привязан к месту. Шагов тридцать ещё способен сделать, а дальше будто держит что-то, как собачку на поводке. И рад бы прогуляться...

Заявление мужчины вызвало у Швеца скептическую, кривую усмешку. Зажав недокуренную сигарету в зубах, он указательным пальцем поправил очки на переносице, подошёл к голому и внезапно, без объяснений, приложил служебную метку к коротко остриженной голове. Полыхнуло.

И ничего не произошло. Стас продолжал стоять на месте, ничего не понимающий и несколько перепуганный, а Антон, выпустив через нос две струйки дыма, удовлетворённо объявил:

— Серый! Я так и думал! Он не умер. Врёт.

Вернувшаяся следом за ним кицунэ осторожно дотронулась раскрытой пятернёй до обнажённой мужской ноги.

— Ничего не чувствую.

— И не почувствуешь. Перед нами редкий индивид. Похоже, коматозник или при смерти. Ни живой, ни мёртвый, одной ногой стоящий в могиле. Я попробовал ему материальность дать. Как видите, не сработало. Нечему материализовываться. Бренное тело не даёт, не отпускает душу. Подгузник тому косвенное подтверждение — в них не хоронят.

Почти отучившийся удивляться за время работы в Департаменте Сергей Иванов с неподдельным любопытством принялся рассматривать Стаса, выискивая в его внешнем виде некие приметы, способные отнести нематериального мужчину к миру живых.

Не нашёл. Кроме непривычной раздетости — обычный застрявший на Земле типчик, каких полно.

Видя, что после эксперимента с Печатью ничего плохого не произошло, относительно успокоившийся Стас стоял, робко переминаясь с ноги на ногу, будто маменькин сынок на медкомиссии в военкомате.

— Рассказывай! — потребовал Антон.

— Ну... — голый мялся, не зная, с чего начать. — Не умер я. Это правда. Или умер... как посмотреть...

— Без философствований!

Хлёсткое требование подстегнуло мужчину. Он постарался расправить плечи и предать лицу уверенный вид.

— Номинально я живой. Если можно назвать жизнью положение овоща. Шестой год к постели прикован. На квадроцикле перевернулся, с горы съехать хотел. Съехать не съехал, но до подножия докатился, а квадроцикл подгонял, кувыркаясь... Ног, рук не чувствую. Говорю через пень-колоду. Инсульт пережил, желудок задолбал... Ссусь и срусь под себя, жру только через бутылочку или с ложечки. Наполовину оглох, наполовину ослеп. Последняя радость — могу возле дома походить, пока сплю. Да и то не всегда. Потому и прошу вас добить. Надоело.

Сердобольная Машка всхлипнула, однако быстро взяла себя в руки и постаралась скопировать у Иванова манеру держаться — безэмоциально, будто каждый день похожие просьбы слышит.

— О нас откуда узнал? — Швец и не подумал сочувствовать мужчине.

— Фотографии ваши видел. Я же говорил...

— Он не слышал, — кивнул призрак в сторону напарника, и Сергей сообразил, что повтор чужого монолога запланирован для него. Вспомнил и про купленное пиво.

Извлёк из кармана бутылку, протянул другу.

— Держи.

— Ух ты! Это мне? Спасибище! — радостно возопил тот, отработанным движением сбил пробку с горлышка о выступающий кирпич и одним махом ополовинил содержимое. — Вах... хорошо...

Стас провожал каждый инспекторский глоток с завистью, нервно дёргая кадыком в такт бульканью.

— Давайте хотя бы к углу отойдём, — посматривая вверх, попросила домовая. — Вон, люди на нас пялятся. Скандала только не хватало... Примут за воров или бандитов.

Действительно, с одного из верхних этажей вниз пристально посматривала женщина.

До угла голый мужчина дошёл без проблем, следом переместились и инспекторы с кицунэ. И тут, почти на то самое место, где они совсем недавно стояли, шлёпнулось что-то вязкое, брызнув во все стороны.

— Из восемьдесят восьмой квартиры, — не поворачиваясь, пояснил Стас. — Детишки развлекаются. В отцовский презерватив наливают воду, немного зелёнки, и пуляют сверху. Меткость у них неплохая. Считай, по дуге бросали. Они-то в соседнем подъезде живут. Часто не балуются, но... бывает.

Разозлившейся домовой тут же захотелось прогуляться в эту восемьдесят восьмую квартиру и как следует надрать уши её обитателям. Зелёнка же не отстирывается!

— Раньше сказать не мог?!

— Забыл, — беспечно признал мужчина и, дабы загладить некомфортную ситуацию, перешёл к вопросу Антона. — У нас в доме однушка есть. Посуточно сдаётся. Я иногда захожу туда, посмотреть на любовников... Сам не могу, но...

— Нормально, — избавил Стаса от необходимости давать пояснения Сергей. — Валяй дальше.

— Да нечего особо рассказывать. Около года назад там мужик жил несколько дней, так у него и имелись ваши фотографии. Ваша, — он указал на Иванова, — хорошая, с пяти шагов сделанная на улице. А ваша, Антон — плохая. Издалека. Еле вас узнал, когда увидел в реале.

По спине Сергея пробежал холодок. Это кто же такой им интересовался, да ещё год назад? Постарался припомнить те далёкие деньки — они как раз Тоуча ловили, сбежавшего из Ада ублюдка, заставлявшего помогавших ему девушек сводить счёты с жизнью и убившего молодого оборотня.

— Точную дату помнишь?

— Нет. Погода такая же была, — мужчина в подгузнике потёр щёку, провёл рукой по голове. — Да. Именно такая.

Инспекторы переглянулись, осознавая, что им есть о чём поговорить без свидетелей.

— Дальше рассказывай, — потребовал Швец, допивая пиво и забрасывая в бутылку окурок. — Приметы, описание, привычки.

Напористость инспектора Стасу не понравилась, он даже сделал шаг назад. Сжал губы, нахмурился.