В ухо Иванова прилетел скользящий удар, по темени увесисто приложился чей-то кулак. Женщине не удалось отключить физически здоровых противников, и они понемногу приходили в себя, отрабатывая зарплату.

Однако не тут-то было! Придавленная чужими тушами зачинщица драки и не подумала сдаваться, коленями оттолкнув парня и уже вскакивая с зажатой в руке дубинкой, чудесным образом отобранной в свалке. Халат распахнулся полностью, демонстрируя отсутствие нижнего белья и красное пятно на бедре от падения.

Паники — ноль. Сплошная концентрация да жажда победы.

Рухнувшим в ураган столбом служебная метка македонца ударила по голове с полумальчишеской причёской.

Ни стона, ни вскрика. Банный халат неуверенно пополз вниз, увлекая хозяйку...

Пора!

Изловчившись, Сергей схватил бессознательную помощницу за лодыжку.

«Дерево!»

Поток энергии Жизни хлынул в руку. Горячий, родной, придающий уверенности.

Всё не забрал. Лана просила и ей что-то оставить.

Бросок вперёд. Эх, подняться бы!..

Некогда. Македонец нависал, занося полыхающий на ладони круг почти напротив инспекторского виска.

Плохо... Нет! Хорошо!!!

Как там шеф говорил? «Молот Тора»? Триста лет никто не использовал? Застоялось названьице, обновить не повредит!.. А почему название скандинавское, если его в песках северной Африки напропалую использовали с давних пор? Или в разных частях света называют по-разному?..

Лишь бы не подвело.

… Сила покрыла руку в движении, от кулака к плечу. Где пальцы — потолще, дальше — по убывающей. Привет от старых колдунов, разработавших гибрид боевого заклинания и Дара избранных. Страшная штука. Призванная проламывать доспехи и прочую защиту, включая зачарованную.

Недаром тогда, в палатке посреди египетских холмов, Фрол Карпович аж изумился до крайности, когда увидел. А Александрос напрягся, и особо этого не скрывал. Доводилось им наблюдать такие финты в действии — полунамёками признались.

Пробил час посмотреть, чего тогда испугались боярин с македонцем...

Сжатые пальцы впечатались костяшками в живот противника — до челюсти достать не удалось, инспектор лежал, враг — стоял. Но ему хватило. Кулак, даже не почувствовав сопротивления внутренних органов, казалось, упёрся в позвоночник. С прокручиванием.

Из горла пленителя вырвался вой, принося с собой в допросную фонтан крови с дурнопахнущей жидкостью. От чудовищного удара материальная плоть прекрасномордого отлетела назад.

Не теряя драгоценных мгновений, Серёга вскочил и, размахнувшись по-деревенски, растопыренной пятернёй шарахнул по шлемам очухивающейся охраны. Наотмашь, единым подзатыльником. По среднему промахнулся, однако быстро исправил оплошность.

Досталось каждому, никому не уйти обиженным. Пластмассовый треск шлемов это подтвердил.

Оставался главный. Македонец.

Кинетическая энергия удара отбросила его почти до ножек стола, плашмя, на спину. Красивое лицо обезображено тёмными сгустками, с губы свисает... да хрен его знает, что там могло свисать! Александрос вставал!

Опасаясь поскользнуться, обнажённый инспектор прыгнул на поднимающегося, мечтая поскорее завершить начатое. Повалил, уцепившись одной рукой за ворот рубашки, а другой проводя короткий прямой в висок.

Удар оказался почти холостым. Подействовала откачка Силы, о которой много размышлял Серёга. Помордасина вышла стандартная, уличная, без усилителя.

Противник зарычал, изогнулся, и борцовским приёмом сбросил голого парня.

Сражение грозило перейти в партер. У обоих поединщиков горели Печати. Каждый бросил в служебную метку дополнительную энергию, переводя драку в гонки на выносливость. Кто дольше продержит её активной — тот и победил.

Впрочем, схватку тоже никто не отменял, просто правила слегка поменялись: в выигрыше окажется первый дотронувшийся до головы врага.

И ещё, в инспекторской башке светящейся лампочкой выскочила подсказка: у македонца время есть, у него — нет. Прибежит подмога — затопчут.

Бей на опережение.

... Харкающий внутренностями Александрос уклоняться не стал. Перехватил летящую в лоб руку парня за запястье, рванул вверх и на себя, выворачивая. Повторил Серёгин приём «дерево». Владеет... Чудом не отключил.

Спасло то, что инспектор пытался проделать то же самое, пусть и не ладонью.

Слабея и сопротивляясь, пропустил тычок между ног, взвыв от боли и непроизвольно рванулся с такой силой, что македонец не смог его удержать.

Отвалился подальше, судорожно ловя ртом воздух.

Плюющийся буро-чёрным противник перешёл в атаку. Больно ему, ох и больно... Навалился медведем сверху, оставив каверзные приёмчики в прошлом, и вцепился в горло парня.

Тот тоже позабыл обо всём, остервенело пытаясь оторвать чужие пальцы от кадыка.

... Сопротивление Иванова ослабевало. Враг оказался по всем параметрам сильнее, подготовленнее, опытнее. В глазах заплясали чёрные круги, в лёгких расползался пожар от отсутствия воздуха.

Из носа необъяснимо пошла кровь.

Обезумевший Александрос лишь наращивал мощь, комкая гортань парня.

— Ты!.. — ругательно выдохнул он, вперившись в жертву мутным, с поволокой взглядом впадающего в бешенство. — Ты!!!

— Я-а-а! — выплюнул инспектор, тоже теряя над собой остатки контроля. — Я!!!

... Между их лицами оказалось сантиметров десять. Противник в боевом безумии то ли вознамерился откусить ему нос, то ли решил ударить наотмашь головой...

Не отдавая отчёта в том, что творит, Серёга выбросил вперёд нить Силы. Совсем как на тренировках с гоферовой змеёй и Муркой. Мало на что надеясь.

Македонец моргнул.

— А-а-а...

Нить, отбирая последние ресурсы, выросла до размеров верёвки, троса, каната... вспыхнуло.

Чья-то омерзительная, забрызганная тёмным рожа мелькнула перед сознанием парня. Протяжный вой заложил уши. По горлу прошла судорога. На веко шмякнулась вязкая, тёплая слюна.

Захват ослаб.

Печать!

Печать!

Печать!!!

Грузное тело отвалилось в бок, давая больше воздуха. Больше! Ещё больше! Разорвать стянувший грудину обруч!

Надышаться невозможно...

Мечтая поскорее покончить с творящимся рукотворным кошмаром, Иванов взобрался на поверженного Александроса, обеими руками вцепился в ухоженные кудри, приподнял ненавистную голову и, почти ощущая оргазм, приложил того затылком о кафельный пол.

Бил, бил, бил... ничего не видя, кроме заляпанной кровью морды. Бил... бил... рыча по-звериному. Лишь единожды пробилось, отдалённо человеческое:

— Сдохни, сволочь!

Глава 17 Эпилог

— Несите! Несите! — кто-то зычно ревел над ухом. — Что ты его будто куль с мукой тянешь, дубина неотёсанная!

Незнакомая, с медицинско-призывающим налётом, речь в ответ.

— Зубы пересчитаю, басурманин ты этакий! Не растряси! — и чуть громче, словно кому-то вдалеке. — И девку не щупай! Слаба она, охальник мордастый!

Ничего не соображающий инспектор раньше слышал этот голос. Часто. Ругательный такой, скандальный...

Шеф?

Откуда? И почему голове так тепло? И что с Ланой? И где...

Вопросы распирали.

С трудом приподняв веки, Сергей узрел сосредоточенную, с тяжёлой челюстью харю в гладком железном шлеме. Харя ощерилась в улыбке.

— Оклемался? — боковое зрение выцепило взволнованного Фрола Карповича. — Болит? Терпи. Тебя по затылку палкой приласкала охрана понабежавшая. Покой надобен. Починим.

— Лана?

Черепушка действительно раскалывалась, однако парень, как ни старался, не смог припомнить подробностей своего чудесного перемещения из допросной под молчаливое крылышко мужика в броне легионера.

Последнее, что стояло перед глазами как наяву — окровавленное лицо Александроса. Дальше — провал.

— Жива, — успокоил начальник. — Её следом несут. Со всем почтением, бабёнку голозадую.

Рыло ощерилось ещё больше, превращаясь в грустно-оскаленное. Похоже, женщина пришлась ему по вкусу и теперь он очень сожалел о неудачном жребии в распределении живого груза.