— Зачем?
— Так я же в том доме долго находился. Учуяли бы мои эманации... — точно знаю. А смерть — она всё глушит...
— В девушку тоже вселялся?
Сидящий неуютно покрутил головой, словно ожидал поддержки... Голубая плеть обвила целую ногу...
— Да... Иначе бы не успел...
— Ну ты и мразь, — с чувством произнёс новый, ранее не слышанный голос за кадром, в котором Иванов с удивлением признал бас начальства. Значит, и он там был... — Тетраграмматон — твоих рук дело?
— Ага! Я от прежнего хозяина о таком слышал, а в этом... тернете он быстро нашёлся. Классная штука этот тернет! Мне нравился... Ну и нарисовала Агиля на всякий случай... Не сложно — бумажка да чернила...
— Прояснили. Что дальше?
— Убежал... обратно, к машине... Там они как раз трепаться закончили и собрались к моему дому идти, — тут он захихикал, радуясь собственной ловкости и удачливости, — а девке уезжать велели. Я еле успел к ней сзади, на сидение незаметно забраться!
...Серёга до крови закусил губу. Получается, пока они с Антоном там, на дачах, вводили Эллу в курс дознания — этот выпердыш успел и подслушать, и следы подчистить, и план действий придумать. Обидно, как лохов развёл... Поднял глаза на шефа — тот смотрел на него с ехидцей, словно мысли читал...
А Тоуч продолжал сыпать словами:
— После нашёл я бабку — и снова удача! Своих еле узнаёт! Я несколько дней рядом с ней крутился, слушал, как она со своими умершими родственниками, с друзьями старинными болтает, будто с живыми. Запоминал...
— Погоди! — вмешался прежний голос. — Куда твоя помощница убежала?
— Агиля? Она умница. Лишних вопросов не задавала, во всём слушалась... Очень мечтала прощение выслужить и в семью вернуться. Но не просто так, а чтобы по настоящему. Отец её, как я понял, да и мать — к вину приверженность имеют нездоровую. Пришлось ей избавление и от этой напасти пообещать. Мне-то что, жалко?
...Хлыст сжался чуть сильнее. Беглец испуганно ойкнул, затараторив ещё быстрее:
— Она каждый день в полдень у вокзала появлялась, меня дожидаясь. Я ей велел на глаза людям не попадаться, жить скрытно, скромно. Потом в соседнюю провинцию уехала, потом вернулась. Нигде по два раза на ночь не оставалась... А я тем временем бабку слушал и говорить понемногу с ней стал, братом представлялся. Он умер давно, ещё молодым. Но она верила и радовалась. Затем показываться начал в темноте, для убедительности...
...Инспектор понял, что его бесит в монологе Тоуча — чёрствость. Ему искренне было никого не жаль. Ни Юргена, ни Ингу, ни Ольгу Матвеевну. Идеальный эгоист... и законченный урод...
— Хитёр... — пробасил невидимый в объективе Фрол Карпович.
— Да, — нимало не смущаясь, согласился беглец. — И этим горжусь.
— Потом о своих талантах порассуждаешь. Как старушку выкрал?
— Просто. Я ей велел про меня внучке не говорить ничего — пугал, что она её за сумасшедшую посчитает. Заодно приказал Агиле найти тихое место, где нам никто помешать не сможет при обряде, от города подальше. Она и нашла — коровник старый. Сказала — в молодости в тех местах бывала, у родни. Туда и отвезли...
— Подробнее!
— Внучка к колдунье каждый день прибегала. То продукты принесёт, то еду сделает... Но по вечерам, в основном. Потому я, когда убедился, что старая ведьма мне верит, велел ей ехать с женщиной якобы на встречу со мной. Она и согласилась. Утром пришла Агиля, старухин... — он запнулся, — смрт...фон незаметно выложила в доме, взяла у бабки деньги и на заранее нанятой машине поехали.
— Почему утром, а не ночью?
— Колдунья хоть умом и слабая, но не до конца. Боялся, что заподозрить меня может. Да и до вечера нам бы времени за глаза хватило. Моя помощница к тому времени новый образец уже сделала. Специально на место ездила, осмотреться.
— Хм...
— Дальше вы знаете. Приехали. Я, не показываясь, попросил меня, раненого, полечить. Сказал, будто бы только что упал и о кирпич головой ударился. Старуха поначалу не поверила. Хоть и плохо видела, а сообразила — не человек у неё под рукой. Пришлось стонать и убеждать... Только она согласилась, как Агиля сказала, что двое подъехали и сюда идут. А я уже и встать не могу из голема — обряд идёт. Снова перепугался... Но успели. Когда поднялся, сам посмотрел — вижу — инквизиторы. Пришлось навстречу идти...
— Зачем? Почему не убежал? — уточнил голос.
— Куда? В поле? На коротких ножках? Едва на них став? Глупо... Да и не убежать от инквизиторов — они и на расстоянии приложить Силой вполне способны, как зайца стрелой охотничьей. Так, кстати, и случилось... Был там один... Лицо тупое, а оплавил так, что я и пошевелиться не смог. Проще было попробовать их порешить, хотя бы на время, а уж потом убегать. Им ведь, как мне рассказывали, требовалось собственными руками с метками меня достать, а в новом теле я почти неуязвим был... Вот и рискнул подпустить поближе, и почти получилось... Но не вышло... И из голема вырваться тоже не вышло — подействовала кровь волколачья. Срастила меня с телом, — тут он всхлипнул, провёл рукавом по глазам. — Прав оказался мой хозяин в своих расчётах...
...На «тупое лицо» Иванов нисколько не обиделся — ему было попросту плевать на мнение Тоуча...
— Трансформировать тело в клинок сам догадался?
— Конечно. Это не сложно. Оно же как мягкая глина в моём понимании. Мог бы и третью руку отрастить, точнее создать, при нужде. Но на это какое-то время потребовалось бы, а у меня его не имелось, к сожалению.
Голос задумчиво хмыкнул:
— Интересно... интересно... потом подробнее расскажешь... Агиля где?
— Не знаю, — спокойно ответил плешивец. — Действительно не знаю. Выходил из коровника — там оставалась. А потом, — его взгляд чуть сместился в сторону, — когда вы мне руку к голове приложили и я здесь оказался — тем более сказать не могу. Сбежала, наверное...
В этот момент ползунок видеоплеера упёрся в правую стенку дисплея и воспроизведение остановилось. Сергей неспешно снял наушники, аккуратно обернул их вокруг планшета, положил устройство на стол. Задумался: «Умён Тоуч, умён, не наврал. И ловко как! Сам ведь пальцем никого тронуть не может, а в мозги гадил будь здоров! Вокруг нас ходил, а мы и ни сном, ни духом... Как тот суслик из фильма: „А он есть!“. Надо будет с Антоном серьёзно на эту тему поговорить. Слишком просто, оказывается, из невидимости пакостить. Пусть методику борьбы с такими Тоучами разрабатывает, морда призрачная... как раз по его профилю».
Испытав внутренний подъём от того, что инстинктивно считает Швеца по прежнему своим другом, Сергей улыбнулся, после почесал в затылке и внимательно уставился на шефа.
— Есть вопросы? — отодвигая в сторону тарелку с остатками стейка, спокойно поинтересовался тот.
— Полно, — честно ответил подчинённый. — Самый первый — как там Тоха?
Глава 20 Всё не то, чем кажется. Часть двенадцатая
Принесли блюдо с крохотными тарталетками, густо усыпанными чёрной икрой, а к ним две рюмки из тонкого стекла и запотевший, весьма объёмный графин с водкой.
Дождавшись, пока официант растворится в окружающей столик полумгле, Фрол Карпович кивком указал на сорокоградусную и поинтересовался:
— Будешь?
Иванов вежливо отказался.
— Нет, спасибо. Не хочу. Да и самочувствие не то... С Антоном что? — повторил он вопрос.
Шеф молча налил себе до краёв, опытно закинул, почти не запрокидывая голову, водку в рот. Удовлетворённо выдохнул. Закусил тарталеткой. И лишь потом соизволил ответить:
— Выкарабкается. Если бы не болевой шок — отделался бы лёгким испугом. Побегал бы без руки некоторое время — ничего страшного. Так что гордись — ты ему жизнь спас!
Такое объяснение инспектора удовлетворило мало.
— Когда я смогу его увидеть?
— Понятия не имею, — донельзя удивил ответ начальника. — Швец сейчас на этой... как её... реабилитации.