– Жирную в браслеты! Я рад, что…

– Пошёл ты нахрен! – в сердцах плюнул Фрол Карпович в сторону колдуна, по-отечески обнимая подчинённого. – Не звони мне больше! И начальству своему передай! Понял?!

– Серый, Серый, ты целый? – заевшей пластинкой Антон теребил друга за рукав. – Целый?

– Целый, – вымученно улыбнулся впервые познавший все прелести телепортации. – Жрать хочу. Сил совсем нет.

Обыденное, невзрачное желание Иванова привело в восторг и шефа, и друга.

– Швец! Где ближайшая едальня?!

– Тут, рядом, – напомнил о себе один из сотрудников поста ГИБДД, показавшийся из-за цыганского микроавтобуса. Указал жезлом в сторону города. – Во-он, виднеется. Нормально кормят. Не отравитесь.

Эпилог

Развалившийся на пластиковом стуле летней площадки не блистающего мишленовскими звёздами придорожного кафе, Фрол Карпович, в своём идеальном костюме и неизвестно как оставшихся без единой пылинки туфлях, смотрелся весьма экзотично на фоне остальных посетителей, остановившихся выпить и закусить. Словно чиновник высокого ранга в демократию решил поиграть для предвыборного ролика.

Народ даже немного сторонился облюбованного сотрудниками Департамента столика, инстинктивно крутя головами по сторонам и выглядывая свиту столь значимой особы.

– Закажи три порции шашлыка, салат, огурчиков мочёных и графинчик, – благодушно скомандовал начальник Швецу, сцепил ладони в замок на животе и щурясь на солнышко.

Приказы такого рода призрак очень любил, а потому без промедления потопал в помещение кафе, решив не дожидаться официантов.

Провожая его взглядом, Фрол Карпович равнодушно произнёс, обращаясь к насупленному и беспрестанно ёрзающему от волнения Сергею.

– Дочудился?

– Угу.

– Не забыл, значит, знания египетские? Обманул?

– М-м-м… – нечленораздельно промычал подчинённый, не зная, куда деться от этого малоприятного разговора. По всему выходило – некуда. Придётся отвечать. – Не то что бы…

– Да ну? – сарказма в голосе начальства хватило бы на половину города. – Растолкуй.

– Я… оно… не забыл, – мысленно плюнув на всё, признался Иванов. – Но не использовал. Почти.

– Почему? – боярин смог в очередной раз удивить подчинённого. По всей логике ему следовало выпытывать о причинах, побудивших к его опрометчивому поступку, о сохранённых знаниях, о том, с кем ими хитровжаренный инспектор успел поделиться. А он – о незначительном.

– Боялся. Опасные это знания. И боялся вообще всё из памяти стереть по неопытности. В овощ превратиться, – не стал юлить парень и, в свою очередь, спросил наболевшее. – Что дальше?

Из дверей показался Антон, довольный донельзя. В руках он держал поднос, на котором правильным треугольником красовались три рюмки на ножках, а в центре геометрически-алкогольной фигуры высился графин минимум литрового объёма. Не меньше. Приподняв ношу для демонстрации личной расторопности и правильного понимания пожеланий высших инстанций, призрак направился к столу.

– Понимаю. Швецу известно?

– Нет.

– Удивил… После договорим.

Оставив Сергея в лёгком недоумении, боярин помог сгрузить с подноса на стол посуду, строго посмотрел на гонца.

– Салат с огурцами сейчас будет, – с готовностью выпалил тот. – Шашлык попозже. Только-только на мангал положили. Куски хорошие. Я проверил.

Из дверей кафе вышла девушка в переднике с ещё одним подносом. Антон приподнялся со стула, куда уже успел плюхнуться, помахал официантке рукой, хотя она и так его прекрасно видела.

На столе появились тарелки с заказанной едой и хлебом.

– Ну… – полуторжественно произнёс начальник, а дальше ничего не последовало. Не приучен был Фрол Карпович к тостам и длинным речам. Разве что здравицу мог прилично сказать при нужде или счастья пожелать молодым, однако тут, вроде бы, не тот случай.

В рюмках забулькало.

– Я пропущу, – предупредил Иванов сослуживцев, поясняя. – Голова не прошла и вообще, поем сначала. Сил совсем нет.

Пить ему действительно не хотелось. Куда? И без водки в башке такая круговерть шла, что спиртным усугублять – только портить.

Осадив рюмашку салатом, шеф начал на правах старшего.

– Я когда от вас к цыганам припожаловал – Ляля мне знак подала. Старые мы с ней знакомцы… Я её ещё девицей помню… Александросу как-то в башку мыслишка пришла – ведьм между собой подружить. Долго он её вынашивал в своём прекраснодушии. Оно ведь как? Наши колдуньи – и круг собственный имеют, и устои, а у кочевого народа по отдельности… Постоянно сталкивались. То одни порчу наведут, а другие снимают, то наоборот. Скандалили бабы частенько, ссорились… И решил наш македонец их, значит, на Шабаше свести. Лялю пригласил. Её подружку позвал. Первые красавицы они тогда были, задорные… Пока договаривался – Ляля в него втюриться ухитрилась, ровно кошка льнула. Эх… Бойкое у девки сердечко в груди билось. Горячее, влюбчивое… И всё она ему намёки строила. То в песне упомянет, то ненароком спросит нечто и эдак… с подковыркой. Александрос только зубами скрипел, но не осмелился… А я запомнил, – на мгновение взгляд шефа подёрнула мутная поволока воспоминаний… – Сказала она мне в песне и час, и куда её правнук бежать станет. И попросила живота не лишать.

– Но зачем? – вырвалось у Антона.

Фрол Карпович вдумчиво разлил по второй.

– В зелье дело. Рецепт древний, тайный. Предки Рады его пуще зеницы ока берегли. Понемногу пользовались. Понимали, опасен он весьма… Ну вот, к примеру… Представьте, что можно любое лекарство во много раз удешевить или во много раз более количеством сделать за те же деньги. Оно подешевеет?

– Нет, конечно, – Иванов понял, куда клонит шеф. – А за формулу большие дяди пристукнут ради неразглашения.

– Именно, – взмахнул вилкой с наколотой долькой помидора рассказчик. – Отберут, спрячут за десять замков знание, беды от скаредности душ наделают. Цыгане сие понимали и таились, секретничая. Да только Рада – мать Яна – колдунья, конечно, знатная – вон как машину зачаровала, даже Антон не проскочил, а дура… Род Ляли – торговый. Издревле по рынкам промышлял. Краж, понятно, не чурались, но в дурманные дебри не лезли. Не ведаю, почему. То ли непривычны они к этому занятию, то ли традиции не велели. Ежели без подробностей, дела у них при последнем баро отвратно пошли… Везде супермаркеты, торговые центры, магазины с дешёвыми тряпками – люди на рынки меньше ходить стали. Зачем? И удумала она… – тут боярин сделал паузу, сосредоточившись на накалывании дольки помидора и особо приглянувшегося колечка лука, импровизируя канапе на вилке.

– Переквалифицироваться, – понимающе дополнил призрак, давая начальству закусить. – Припомнила рецептик, пристроила сыночка к бизнесу… А чего они сами не выращивали? Проще же?

Наивность Антона развеселила и Иванова, и Фрола Карповича.

– Цыгане? Землеробы? – веселился тот, похлопывая ладонями по краю стола. – Ну ты сказанул… У них руки не из того места произрастают! Коня украсть аль на картах погадать – это да… Но огородничать!..

Осмеянный Швец обиделся и уткнулся в тарелку.

– Ты, неук, кочаном на плечах пользуйся, – по-прежнему посмеиваясь, принялся вразумлять шеф. – Платили они нанятым сущую безделицу, а прибыль имели агромадную. Ян, кстати, придумал… Мафиози итальянским себя возомнил. Он и Петуховой рот повелел зашить – наказывал, значит, за то, что цену та набить хотела, коммер… сантка непутёвая. И на Грабчак велел напасть. Мыслил, от них каверза идёт. Суть не в том. Дальше слушайте… Дурман мало сделать – его надо ещё и продать. На том Рада и споткнулась. Не знаю, с кем они там закусились при сбыте, а только седмицу назад человек к ним приезжал… Я ведь второй раз к Ляле захаживал, тайно, за подробностями. Беседовал с ней без лишних ушей… Так вот, она сказала – серьёзный гость их навещал. Сама не видела. Слышала… Разговоры тот человек разговаривал, велел не лезть в чужое корыто. Цыгане покумекали и договорились с ним: распродают остатки и не мешаются. Миром вроде решили. Гость уехал, а они за своё. Обмишурить возмечтали, смошенничать. Доходы-то рекой течь начали… Не ведаю, чем бы закончилась та возня, да только мы за них принялись и всё порушили.