— Попала? — не особо нуждаясь в ответе, вслух поинтересовался бывший инспектор.
— Да. Оба выбила, — без гордости или самодовольства, обыденно ответила Лана. — Зови остальных.
Вместо ответа парень по-хулигански свистнул.
— Чё? — зашумел сверху бас боярина.
— Амулеты выбили. Опасности вроде как поменьше стало, — крикнул в ответ Сергей. — Во всяком случае, я ничего не чувствую.
— Да?..
***
Первым спустился воин из группы «физиков». Он встал рядом с Сергеем и Ланой, покрутил головой, послушал и, задрав подбородок, что-то гаркнул на своём, древнеримском.
А потом в коридоре стало тесно. По лестнице ссыпались, заставляя Иванова чувствовать себя неуклюжим бревном, триарии, сходу ощетиниваясь мечами и пиками. После где-то там, высоко, закряхтели Фрол Карпович и что-то ему поясняющий представитель Спецотдела.
Дожидаться начальства воины не стали. Отработанно бесшумно, несмотря на латы и обилие всевозможных железяк, ёлочкой пошли вперёд, мягко перепрыгивая через неширокую яму неподалёку от начала коридора. Скорее всего — через сгнившую ловушку, про которую упоминал Александрос.
Дошли до камеры, рассредоточились.
Серёга нервничал.
— Ordinem! Lively! — донеслось оттуда.
— Что?! Что они сказали! — нервно спросил парень, играя желваками.
— Порядок. Живой, — обрадовала его Лана. — На латыни.
— Живой?! Хорошо! — бодро пророкотал уже спустившийся Фрол Карпович. — Молодцы! Теперь мы тут всё по кирпичику разберём... — выразил он свои намерения, без задержек, спешно шагая по коридору вслед за воинами.
За ним, походя сказав что-то приличествующее моменту, поспешил и Александрос, заинтригованный содержимым гробницы не меньше других.
— Ну а мы чего ждём? — нетерпеливо бросила женщина, вешая ружьё за спину. — Тебе что, не интересно? Не дёргайся, отцеплю тебе этот поводок, а потом ты мне…
За его спиной щёлкнуло, давая свободу.
— Спрашиваешь... — кое как складывая рамки, выдохнул Иванов, помогая спутнице избавиться от страховки и сходя с простыни.
И с первым же шагом он рухнул как подкошенный, даже не успев ничего осознать.
Глава 14 Тропа богов. Часть третья
Настырный, тонко-повизгивающий звук будильника, специально подобранный для тех случаев, когда поднять из койки нужно и мёртвого, звенел прямо в черепе.
Рука зашарила по тумбочке, по пути некультурно сбрасывая с неё на пол всё, что попадалось: зажигалку, сигареты, пульт от телевизора, какую-то неразличимую наощупь мелочёвку. Вот только пиликающий смартфон, из которого и неслась сейчас эта какофония, никак не желал находиться.
Пришлось открыть глаза.
Источник шума оказался не на тумбочке, где ему полагалось лежать на своём обычном месте, а у дивана. Когда засыпал — наверное, забыл положить. Или поленился. Второе вернее. Ну да ладно... Словно играя в прятки, смартфон замолк. В наступившей тишине приятная дрёма снова повлекла сознание в сладкий сон...
Опять затирлинькало. Прямо по мозгам...
Только недавно купленный, взамен утраченного на зимней дороге, аппарат отрабатывал свои задачи на все сто. Он, сволочь, оргазмируя от счастья быть полезным, мелко дрожал в припадках вибрации, ритмично помигивал экраном, ревел динамиком.
Из-под тёплого, уютного одеяла наружу, в прохладу комнаты, выскользнула рука. Неуверенный спросонья палец принялся вкривь и вкось скользить по экрану, никак не желая совершить простое движение. Что и говорить, задача для сонного человека оказалась довольно сложной. Производители специально сделали иконку отключения в виде старинного будильника так, что её надо было протащить, не отрывая палец, через две трети экрана. А для этого нужно хотя бы сконцентрироваться на происходящем или приноровиться к тонкостям настройки.
Наконец, получилось. Смартфон заткнулся, словно в отместку высветив напоследок «04.55». Ага, самое время для утренних побудок... Интересно, чья шутка? Антона или Фрола Карповича? Или Лана с Александросом веселятся?
... Египет... Каир... Рамка... Идиотский наряд... Дыра в земле... Женский голос, азартно интересующийся: «Ну а мы чего ждём?» ... Серый коридор... Камни...
Иванова словно током ударило. Одеяло отлетело в сторону, тело вскочило, в голове прояснилось. Взгляд скользнул вправо, влево — он дома, на диване спал. Теперь проснулся. Подбежал к выключателю, щёлкнул. Вспыхнула люстра, демонстрируя обалдевшему парню его собственную берлогу. Чистенькую, скромную, привычную.
— А где все?.. — чувствуя себя дураком, пробормотал ошалевший от таких перемен Серёга. — Как я сюда... Где, вообще... Ма-а-а-ша-а-а!!! — в исступлении заорал бывший инспектор, не в силах справиться с накатившей паникой.
Как же так? Он же сейчас в Египте, под землёй, у развалин древнего города? Или не у развалин, а поблизости? Да какая разница?! Главное — не тут, а за тысячи километров. А если...
Не придумав ничего умнее, Иванов укусил себя за палец. Честно укусил. Без жалости.
Чёрт, больно! На фаланге моментально проступили следы укуса.
Значит, не сон.
Однако в глубине души у Сергея, даже после болевой демонстрации реальности происходящего, всё ещё оставались сомнения. Не бывает так, чтобы у человека из памяти кусок жизни пропал — а он ни сном, ни духом. Хотя... тут вспомнился маленький, сам по себе ничего не значащий эпизод из его службы в Департаменте Управления Душами. Тот, когда они с Тохой придурка с колдовской тетрадью поймали. Пашкой звался. Неприятный тип. Фрол Карпович ему тогда воспоминания собственноручно подкорректировал, попросту удалив нужный по времени кусок. Швец его специально для этого вызывал. Вот только на какой срок? На сутки? На месяц?
И сразу, без запинок, вспомнилось: на неделю.
Настроение из панического понемногу становилось раздражённо-испуганным. Это чего же он, Серёга, мог такого наворотить, раз ему последние деньки вытерли? Или увидеть?
А внутренний голос гаденько подзуживал: «Вполне мог... В могильник ведь первым полез, первым пошёл, дурачок. Лишнее увидел... Там тайн, — по коже словно мороз продрал, — наверняка выше крыши обнаружили. Свидетелей и зачистили. Таким вот способом. Гуманным».
Тряхнув головой, Иванов попытался прогнать сумбурные мысли. Сначала надо с Машей поговорить, Лане позвонить. Фактами своё путаное положение прояснить, а не фантазии на домыслы умножать.
— Ма-а-ша! — снова крикнул (уже несколько тише) бывший инспектор. — Ма-а-ш!
— Ну чего тебе не спится? — из темноты коридора показалась слегка растрёпанная спросонья, позёвывающая кицунэ. — Что случилось?
Серёга просиял, глядя на такую домашнюю, такую привычную, такую добрую и отзывчивую домохранительницу, беспардонно поднятую им с постели, одетую, как обычно — в весьма коротенькую ночную рубашку, демонстрирующую стройные, ухоженные ноги, обутые в мягкие, весёленькие тапочки в форме крольчат.
— Маш, скажи, а когда я из Египта вернулся? С кем? — выпалил бывший инспектор на одном дыхании. — Что потом было?
— Из Египта? — переспросила, позёвывая, девушка. — Вернулся? Да...
— Когда? С кем?
— Не знаю, — расстроенно ответила кицунэ, огорчённо уставившись в пол.
Знакомая поза. Маша всегда так поступает в минуты вины или огорчений. Значит, ей действительно ничего не известно. Почему? Это же домовая! Она в своём доме знает всё, а уж приход и уход хозяина — всегда!
Или ей тоже память стёрли?
Поражённый последней мыслью, Иванов обратился к девушке мягко, словно к маленькому ребёнку:
— Ты помнишь, как я уезжал за границу?
Радостные кивки в ответ.
— А что я сказал? Какую причину назвал?
Маша нахмурилась, вспоминая. Руки её принялись теребить перекинутую через плечо косу, мелко-мелко перебирая пальчиками по плетению. Старательно, почти по слогам, выдала: