***
Атмосфера недоверия понемногу сходила на «нет». Хозяин дома, оказавшийся общительным мужчиной с весьма обширным словарным запасом, сначала открыто высказал всё, что думает о приходящих в гости без приглашения, а после с усмешкой принял неискренние извинения.
Инспекторы, видя такую открытость, тоже не стали ходить вокруг да около и напрямую поинтересовались о том, где Андрей черпает сюжеты для своих историй.
Тут их ждал затык.
— Сами в голове рождаются, — пояснял Шабалкин. — Сяду за комп, репу почешу, призадумаюсь, чего бы такого написать, а в голове будто кино начинается. Как наяву. Но... вижу лишь куски. Вот как про вас. Видел, как вы против голема, истукана такого... подвижного из глины, на каком-то поле стояли, палили в него из кольтов.
— Смит-Вессонов, — поправил Швец, доставая из-под пиджака обожаемые револьверы. — Вот этих.
Охранник уважительно потрогал внушительные оружейные стволы, после продолжил:
— Только обрывается видение всегда на самом интересном месте. До того, как вы с големом драться начали — рассмотрел, а дальше отрезало. Так и не знаю, чем дело закончилось. Расскажите?
— Завалили, — урезав давно минувшую эпопею до одного слова, ответил Иванов.
— Ну да, наши победили, — подтвердил призрак. — Потом на эту тему потрещим. Сперва о тебе. Итак, ты видишь разнообразные сцены, но всё кусками, без начала и конца. Для памяти записываешь в ноутбуке.
— Да. На их основе пытаюсь рассказы писать. Детективные. Очень я этот жанр уважаю. Все книги в районной библиотеке перечитал, теперь с экрана читаю... Особенно про Ниро Вульфа(*) зашло. Хочу что-то похожее создать.
— Зачем?
— Просто так, — непонимающе пожал плечами Шабалкин. — Интересно придумывать. Вот ты сидишь на работе как собака на привязи. Днём — занят, а ночью буи пинаешь. И спать нельзя, и без перерыва тупить в мониторы задолбаешься. Но если набивать что-то такое, увлекательное, детективное, то время летит быстрее, в сон не рубит, и боковым зрением обстановку на территории держишь.
— Печатаешься? — заранее зная ответ, поинтересовался Иванов, чтобы польстить хозяину дома.
Любому графоману приятен этот вопрос, подразумевающий признание его талантов. И не важно, что ни одно издательство ему даже не ответило на неоднократно посылаемые письма с нетленками и эпохальными трудами, способными перевернуть литературный мир. Важен сам факт — люди уважают, считают его творчество достойным бумаги.
— Нет, — смутившись, отмахнулся тот. — В стол, точнее, для себя пишу. Законченного мало, всё больше в процессе. С достойными финалами проблема. Тяжело идут.
Плохо соображающий в писательских тонкостях Антон понимающе кивнул для поддержания репутации «своего парня».
— Вернёмся к видениям, — инспектору хотелось поскорее разобраться с происходящим. — Сел, представил, всплыла картинка, записал... Показать можешь, как это происходит?
Желание понаблюдать за творцом в рабочей обстановке появилось не из пустой прихоти. Пока они общались, Сергей без устали всматривался в его ауру, исподволь изучал предметы обстановки, уверенно приходя к выводу, что потустороннего в этом человеке даже кот не наплакал.
Сцепив пальцы на затылке, Шабалкин очень сильно задумался, не решаясь ответить отказом. Похоже, для него писательство являлось чем-то интимным, противопоказанным постороннему вниманию, требующим полного одиночества и концентрации мысли.
Пришлось подталкивать:
— Мы тихонечко постоим, через плечо подглядывать не будем. А взамен, потом, про голема с самого начала... Там детектив тот ещё. Но с условием: изменишь имена, фамилии, а голема превратишь в секретного андроида, сбежавшего из военной лаборатории.
Предложение узнать полную версию давно беспокоившей истории перевесило сомнения. Андрей уселся на стул, включил компьютер, подпёр кулаком щёку, глядя куда-то вдаль, за пределы мансарды. Инспекторы не дышали, боясь помешать.
Время для них остановилось...
— Не получается. В голове пустота, — поворачиваясь к гостям, расстроенно сказал мужчина спустя дюжину минут, так и не набрав ни слова.
Дознание грозило затянуться.
— Может, у тебя перед литераторством ритуалы какие-то есть? Надо выпить чашечку кофе, каску на голову надеть, чтобы мысли не разбегались или в окно плюнуть? — рискнул прийти на выручку Антон. — Муза — она такая дама, капризная. К ней особый подход требуется.
— Нет. Сажусь и пишу. Могу перекурить выйти, могу не выходить. Да почти никогда не выхожу. Васька табачного запаха не терпит. Васька — это кот, — пояснил творческий охранник. — Он у меня на коленях любит дремать, пока я печатаю.
— Кот? — Иванов одобрительно хмыкнул.
У его Мурки имелась подобная привычка, только вместо коленей она предпочитала беззатейно завалиться на клавиатуру или сесть рядом, на стол, и следить за сменой картинок на экране.
— Кот, — повторил за напарником Швец. — Что же, для чистоты эксперимента зови гражданина Василия.
Услышав своё имя, до сих пор сидевший на оконном отливе мурлыка, обвёл мужскую троицу подозрительным взглядом, отдельно задержавшись на хозяине.
— Не пойдёт, — уверенно перевёл с кошачьего на человеческий Шабалкин. — Тот ещё засранец. Своевольный. Даже на корм не подманивается. Живёт набегами, в остальное время по кошкам шляется и с соседними котами дерётся. Почти тигра лютая.
— Погоди, — с вызовом объявил Антон. — Ща урегулируем.
Призраку претило зависеть от воли какого-то там котофея, поэтому он, с молчаливого одобрения Серёги, настроился показать мастер-класс по отлову невоспитанных участников творческого процесса.
— Кис-кис.
Зверь посмотрел на него как на грязь под ногами. Ходят тут всякие...
— Сам напросился, — раззадорился Швец, мгновенно перемещаясь на крышу, чтобы задержать хвостатого с тыла.
Но Васька оказался не лыком шит. Прыгнул в сторону, на край навеса, оттуда на забор, пробежав по которому, лихо сиганул на соседский гараж. Проделывались эти маневры целеустремлённо, без малодушных оглядок назад или трусливых торможений на поворотах. Если нанести этот маршрут на карту, то получалась буква «П», образованная в силу сжатости дворового пространства.
Достигнув, как ему казалось, безопасной точки, кот замер, снисходительно поглядывая на человека, ненаделённого матушкой-природой естественными верхолазными способностями.
Под массой материализовавшегося Антона тонкий профнастил навеса начал прогибаться...
— Не догонит, — со знанием дела заметил котовладелец.
— Догонит, — Сергею тоже было интересно, чем закончится забег по крышам, ну и в товарища он верил.
— Забьёмся?
— Ты же не пьёшь.
— На сотку. Для поддержания духа состязаний... Твой друг классно в пространстве скачет.
— Умеет, не отнять.
Не отвлекаясь от просмотра, ударили по рукам. Каждый болел за своего.
Погоня прекратилась на гаражной крыше, демонстрируя преимущество человека разумного над братьями нашими меньшими. Просчитав возможную траекторию движения беглеца, призрак переместился ему наперерез. Молнией сверкнула рука, хватая паршивца за загривок.
Кот заорал дурным голосом, больше походившим на боевой клич, чем на вопль отчаяния.
Наверное, в предыдущих реинкарнациях Василий был предводителем абордажной команды корсаров или возглавлял пешие атаки суровых меченосцев, первым врубаясь во вражеский строй.
Не переставая орать, он изогнулся, выпуская когти, и попытался достать обидчика всеми четырьмя лапами, полосуя ими воздух как самурай подброшенное яблоко.
Однако регулярные битвы призрака с Муркой не прошли даром. Кот удерживался на вытянутой руке, без шансов войти в клинч или перебраться на иную удобную дистанцию.
Примерившись, победитель гордо заорал:
— Открывайте окно полностью! Тут по прямой метров восемь... Ловите наглядное пособие! Не бойтесь, попаду! По улицам я с этим шизиком носиться не буду. Потому лучше ловите…
Окно распахнулось от торопливого толчка заботливого котохозяина, и ненавидящий обидчика «лютый тигра» мячом влетел под своды мансарды.