Путаница какая-то... Хотя ему, Серёге, какая теперь уже разница? Не назад же возвращаться?
Резкий порыв ветра бросил в лицо очередную пригоршню ставших неожиданно колючими снежинок. Часть из них ловко попала в нос и глаза, заставляя парня по лошадиному трусить головой и отфыркиваться. Погода понемногу ухудшалась. В сердцах обозвав себя «идиотом» за неуёмный исследовательский энтузиазм и, в очередной раз помянув нехорошими словами составителей прогноза погоды, он постарался ускориться.
***
«Правильно сделал, что не связался с личным транспортом, — думал Иванов, чтобы хоть как-то отвлечься от монотонности ходьбы и чем-то занять голову. — Не надо мне теперь. Ездить некуда, да и при моём новом, спокойном образе жизни от него одни убытки. Такси проще, автобусы тоже никто не отменял. Вот окажись я сейчас здесь на автомобиле — что бы делал?».
— Уехал бы нафиг отсюда, без всяких проблем и страхов, — вслух горько признал очевидное бывший инспектор и зло сплюнул.
Попытка отвлечься не удалась и так тщательно избегаемые, пугающие своей дороговизной и неизбежными хлопотами автомобили неожиданно предстали в доходчивом, истинном свете своих возможностей — на них можно ездить там, где хочется и уезжать оттуда, где не нравится. Только получи права и купи технику по душе.
И именно в этот момент бывший инспектор чуть ли не впервые в жизни пожалел о своём упрямстве.
***
Минут через десять ходу взгляд зацепился за невесть откуда взявшийся силуэт человека. Он выглядел настолько ирреально в этой белой круговерти, что парень невольно потёр глаза — не мерещится ли? Но нет — силуэт ему не мерещился — всё было взаправду. Неизвестный, судя по фигуре — тощий мужчина, стоял к нему спиной и уныло махал большой лопатой снизу-вверх. Наверняка снег чистил.
Иванову и в голову не пришло задуматься о том, что этот человек здесь делает — его обуяла радость. Живой! Настоящий! Значит, и дорогу укажет! А то в глубине души уже начинали зарождаться тревожные сомнения в правильности сделанного выбора.
Недолго думая и напрочь забыв про усталость, Серёга перешёл с шага на лёгкую трусцу.
— Здорово! — издали обозначил своё присутствие бывший инспектор, едва не сбив дыхание.
Мужчина вздрогнул, прекратил ворочать зажатый в руках сезонный инвентарь и медленно обернулся, давая себя рассмотреть.
Болезненно худой, невысокий — на полголовы ниже Иванова, заросший неухоженной, с проседью, короткой бородкой. Одет просто — кирзовые сапоги; старые, затёртые в коленях, джинсы; синий рабочий ватник. На голове — дешёвенька шапочка-менингитка. Возраст из-за поросли на лице парень определить затруднился — как за тридцать, так и за пятьдесят. Скорее второе — слишком блёклые, выцветшие глаза были у мужчины. И усталые какие-то, пустые, равнодушные...
— Здорово! — бодро повторил Серёга, не получив ответа на своё первое приветствие. Он совершенно не обиделся на такую невежливость — может, не расслышал человек, всякое случается.
Неизвестный снова промолчал, затравленно глядя на вынырнувшего из снегопада парня.
«Псих, что ли? — промелькнуло в голове у бывшего инспектора и он, на всякий случай, не стал близко подходить к этому индивидууму, косясь на зажатую в грубых, мозолистых руках фанерную лопату. — Перетянет ещё поперёк морды сдуру... Да и смотрит этот дядя странно, словно удара ждёт, а сдачи дать не может. Ну его».
Подождав для приличия с десяток секунд и окончательно убедившись в том, что мужчина в разговор вступать не собирается, Иванов немного обиделся на такую невоспитанность и, не особо пряча раздражение в голосе, поинтересовался:
— До дороги далеко? Если немой — рукой махни, в какой она стороне.
— Ты откуда? — неожиданно подал голос неизвестный. — Как тут?
— Оттуда, — Сергей мотнул головой назад, обозначая направление, откуда пришёл и добавил, предупреждая ответ на наиболее вероятный вопрос. — Гулял.
Мужчина воткнул лопату в свеженаваленный снежный отбойник и с непередаваемой мольбой в голосе поинтересовался:
— Закурить есть? Дай, пожалуйста...
— На, — парень протянул ему раскрытую пачку, впрочем, не слишком приближаясь.
Тот аккуратно вытащил сигарету, немного трясущимися руками вставил её в рот и снова уставился на Иванова.
Понятно без слов — ни дерьма, ни ложки.
— Держи, — протянул бывший инспектор одноразовую китайскую зажигалку, но мужчина её не взял, а, не выпуская сигарету из рта, попросил, перейдя на «Вы»:
— Помогите, пожалуйста. У меня руки немного болят — могу уронить.
Просьба на фоне лёгкого тремора ладоней незнакомца выглядела более чем адекватно и Сергей, дождавшись, пока мужчина сделает шаг в его сторону, зажёг огонёк. Тот, едва качнув головой в знак благодарности, наклонился, поднёс кончик сигареты к пламени, с остервенением затянулся и вдруг быстро-быстро заговорил полушёпотом, проглатывая окончания:
— Помогите мне. Меня здесь насильно удерживают. Я домой хочу. У меня дети...
Иванов посмотрел на него как на идиота.
— Мужик! Ты тут один! Я больше никого не вижу. Тебе в больницу надо, голову лечить!
Однако мужчина продолжал частить.
— Не один. Не один. Там, за воротами, другие есть. И за мной следят. Просто не всё время. Отсюда не уйти. Денег нет. Документов нет. Поймают — побьют...
Пока он бормотал эту маловразумительную чушь, Иванов присмотрелся к неизвестному: чистенький, потом не воняет, перегара нет. Сумасшедший? Наверное... Нужно расходиться краями с этим ненормальным.
— Понятно, — стараясь придать голосу максимум сочувствия, кивнул парень. — Случается. От меня что нужно?
— Помощь. Помогите мне добраться до города. У меня нет денег, но я готов отработать. Не бросайте меня.
Сергей полез в карман и достал немного мелких денег.
— Держи, на билет до райцентра хватит. А там позвонишь своим... в общем, разберёшься.
Но мужчина денег не взял, даже в сторону немного шарахнулся.
— Пока не сбегу — не давайте. Заберут! Заберут! — дважды повторил он, точно не был уверен, что с первого раза его поняли правильно.
— Хорошо, не буду, — покладисто согласился бывший инспектор. — Покажи, где дорога, и беги. Там и встретимся, — а про себя подумал: «Да ну тебя к одной матери, связываться ещё с тобой. А если ты, мужик, чисто гипотетически, говоришь правду — то мне тут точно делать нечего. Ноги в руки — и ходу. Пусть компетентные органы твой бред проверяют и перепроверяют".
Мужик словно прочёл его мысли:
— Я не сумасшедший. Сейчас рассказывать особо некогда, но поверьте — я не вру и тут действительно меня удерживают насильно. Вон, за воротами, надсмотрщик, наблюдает за нами.
Иванов невольно осмотрелся. Действительно, метрах в двадцати по прямой находились почему-то не украденные, запертые железные ворота и небольшой домик с зарешёченным окном, больше всего похожий на проходную. В окне горел приглушенный плотной шторой свет, немного освещая нечитаемый в такую погоду кусок заснеженной вывески. Так, что ещё? Ага, вот и тот самый поворот к основной магистрали. Вроде как даже почищен слегка. Вот только зачем — не понятно. Снега ещё не так много навалило... Или от нечего делать развлекается, просто чтобы без дела не стоять? Точно больной... Однако какое ему, Иванову, дело до чужих забав? Дорогу на всякий пожарный уточнит — и дальше пойдёт, вполне себе мирно и радостно.
А неизвестный продолжал говорить на одном дыхании:
— Можно ещё сигаретку? Хотя нет, не надо... потом накурюсь... Сейчас голова кругом, отвык... Я вам буду очень благодарен, если вы меня у дороги подождёте немного и поможете к людям выбраться. О большем не прошу. Дорога вон там, — ткнул он пальцем куда-то в поле. Прямо здесь идите, вон поворот... Сейчас. Я надеюсь на вас. Молю... не бросайте. Идите! — шикнул он, хватаясь за лопату. — На нас смотрят!
Пожав плечами, Сергей, втайне радуясь, что расстаётся навсегда с этим придурком, уверенно и не оборачиваясь поспешил в указанном направлении, которое, кстати, полностью совпадало с его представлениями о местной географии.