— Хорошо, допустим, твою секретную каморку так никто и не нашёл, но нам-то от этого какая польза?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Женька.

— Что-то ты темнишь…

На этом короткий разговор закончился, как и наша небольшая «прогулка». Дом Евгения действительно находился в двух шагах от музея. Оба здания были построены примерно в одно и тоже время и по одним и тем же технологиям. И оба когда-то охранялись государством как памятник старины, отчего внешне всегда выглядели опрятно. В наше время. Сейчас только голый красный кирпич, пару столетий назад обвалившаяся штукатурка, традиционно выбитые окна, двери, но каким-то неведомым чудом уцелевшая крыша.

— Там стропила ещё при мне меняли, — объяснил столь необычный феномен Женька. — Дерево пропитали какой-то штукой с приставкой нано-, я не вникал в состав, но обещали, что простоит долго. Не соврали.

— Не удивлюсь, если и эти двери ей пропитали.

Пара створок, украшенных накладной резьбой, валялись рядом со входом. Я присел и постучал костяшкой указательного пальца по дереву.

— Крепкое, на камень похоже.

— Поэтому и не сожгли, — вынес вердикт Евгений. — Идём.

Последний раз я был здесь очень давно даже по своему локальному времени, лет в восемнадцать, как раз после окончания школы и перед отъездом Женьки из Гледена. Дом хоть и старинный, но от оригинальной планировки не осталось ничего: только за один двадцатый век его перестраивали несколько раз, а в двадцать первом позаботились и об инвалидах вроде тогдашнего меня. Квартира Женьки находилась на первом этаже, десяток каменных ступеней вверх и три двери на выбор. Нам в крайнюю левую. Точнее, это тогда так было, сейчас проход перегораживал только трухлявый диван, который, видимо, пытались вынести да так и не смогли. Аккуратно перешагнув через торчащие ржавые пружины, мы оказались внутри.

— Саму квартиру, вроде как, не переделывали. Комнаты, кухня, кладовка — всё на своих местах, — резюмировал Женька, осмотревшись.

— Ты ещё скажи, что и весь этот хлам сохранился со времён очаковских и покоренья Крыма.

— Не, хлам точно не наш. Да и не было у нас никакого крупногабаритного антиквариата, которое могло бы перейти по наследству.

— А ты думаешь, квартира за твоей семьёй оставалась все эти годы?

— Почему бы и нет? — заявил Женька, на несколько секунд замолчал и лишь потом произнёс: — Но узнавать я этого не буду, как и вообще искать. Не хочется мне ворошить прошлое. А тебе?

— Нет, — ответил я коротко. — Потом объясню почему.

Женька не ответил, лишь кивнул в ответ.

Эта боковая стена в самой маленькой комнате ничем не выделялась на фоне своих облезлых сестёр. Здесь и профессиональный сыщик не заметил бы подвоха со скрытым проходом. А всё потому, что и примечать было нечего. Евгений сначала погладил стену, постучал по ней, услышал в ответ гулкий отзвук, затем хекнул и с силой ударил. Старый лист гипсокартона не сопротивлялся, отчего и поплатился дыркой размером с кулак. Ещё несколько точных и уверенных движений и перед нами открылась… правильно, ещё одна стена примерно в десяти сантиметрах позади.

— Вот сейчас узнаю знакомые обои, — улыбнулся Евгений, расчищая дальше «культурный слой». — Ага, выглядит неповреждённым, как будто вчера закрыл. Сейчас-сейчас, нажать здесь, здесь и здесь. Оп-па! Вуаля!

— Фокусник-иллюзионист из тебя никудышный, — заметил я.

— С чего бы это?

— Да от времени твой чудесно замаскированный стык разошёлся. Я его сразу приметил, как только ты разломал гипсу.

— Ну и что? — не согласился Женька. — Это совсем не значит, что там кто-то побывал после меня. И вообще…

— Что?

— Ничего, помоги лучше дальше разломать.

Вдвоём мы управились за полминуты, путь к скрытому в веках сокровищу был освобождён.

— Тьфу-ты ну-ты, и это всё?

— А ты чего ожидал увидеть?

— Тайную комнату, обычный чулан, замаскированный спуск в подвал, наконец.

— Ещё скажи секретный ход на тот берег реки, что мы искали в детстве, — хохотнул Женька. — Тут ПУ-СТО-ТА, с ударением на О, ни о чем более я не говорил, про каморку дядюшки Карло ты сам додумал.

— Ну хорошо, додумал, признаюсь и каюсь, — развёл руками я в совершенно неискреннем извинении. — Ты лучше скажи, что мы здесь найти должны.

— А это не сервак по-твоему? — Евгений сделал шаг внутрь и присел около… да, только сейчас до меня дошло, что у стеночки притаилось нечто похожее на ящик.

Дом — штука негерметичная ни разу: за несколько веков корпус сервера покрылся чем-то чёрным; как и пространство вокруг, оброс паутинами, которые из-за налипшей пыли превратились в толстые нити и теперь неряшливо отовсюду свисали.

— Ты собираешься его забрать отсюда и попробовать запустить на корабле? — спросил я, пока Женька очищал сервер от грязи.

— Упаси пустота, как ты любишь выражаться. И пытаться не буду.

Бум-с, боковая крышка плашмя брякнулась на пол.

— Смотри сам, какая тут внутри красота.

А внутри было почти тоже самое, что и снаружи.

— Тогда зачем мы здесь?

— За вот этим, мой друг! — Евгений всё же не удержался от нового показушного действия и с ловкостью иллюзиониста извлёк из недр сервера блестящий диск с отверстием посередине.

— И что это?

— Это оптический диск с резервными копиями резервных копий. Надеюсь, что металл внутри не окислился.

— Надейся, — с сомнением в голосе хмыкнул я.

— Выглядит целым, — Женька подошёл к окну и повертел диск из стороны в сторону.

— Осталось найти способ его прочитать.

— Я-то этим займусь, на Кариаре, например. А вот ты пока так и не рассказал насчёт задумок по спасению Земли, Вселенной и всего такого. Что-то сильно долго они у тебя дображивают в головушке.

— Только Земли, — уточнил я. — Я говорил только Земли. И они почти уже выкристаллизовались.

— И? Что нам для этого надо? Про кротовую нору я уже слышал, хочется чего-то новенького и позабористее.

— Позабористее… — фыкрнул я. — То есть проколы пространства, перемещение по уровням, лечение-воскрешение и запись информации напрямую в мозг через стазис-капсулы — это обыденность.

— Привыкаешь.

— Тогда я тебя ничем не удивлю — нам нужна информация из арраярского пророчества, того самого.

— Че-его? — скривил лицо Женька. — Пророчество? Мы же сами его придумали более чем полностью.

— Менее, — уточнил я.

— Ладно, сдаюсь, — Евгений притворно поднял руки вверх. — Режь правду-матку.

— «Пророчество» — это некая инструкция, дошедшая до наших дней в сильно искажённом виде.

— Про семерых спящих припоминаю, даже сам поддакивал, но про руководство по эксплуатации ничего не слышал. Откуда дровишки?

— Да уж не от наших арайцев, вестимо, а на основании одного прелюбопытного наблюдения, точнее, нескольких. Во-первых, орденцы прекрасно знали о «Веясанриве», во-вторых, когда они его «разбудили», между кораблями произошёл, как бы это выразиться, небольшой конфликт. У меня такое чувство, что у Гарзы сыграла гордость и он не дал кораблям соединиться.

— Для чего соединиться?

— Вот об этом и говорится в настоящем пророчестве, а не о той ерунде, которую орденцы выдали нам за правду.

— Иных уж нет, а те далече, — Женька процитировал «Онегина». — Арайцы померли давно, и где искать твой оригинал?

— На Кариаре, естественно, на том самом корабле, на котором арраяр прибыли на планету. Мне так кажется.

— Даже если и так, то он уже давно разобран по винтику, — возразил Евгений.

— Вот и проверим. Тебе же на Кариар надо?

— Не то что бы сильно хотелось, — с улыбкой протяжно произнёс Женка, — но я же не просто так этот диск достал, да и девчушку нашу обещал починить.

Покинув Гледен, мы ещё несколько дней кружили над поверхностью Земли, искали сохранившиеся города, и находили, и лишь только для того, чтобы обнаружить там пустоту, печаль и разорение. Планета умерла не мгновенно, но достаточно быстро для человека, разум которого не сумел найти выход. Люди всегда надеялись на собственный гений, прошедший через горнила миллионов лет эволюции. Что вот и сейчас он справится, найдёт решение. Не справился, не нашёл. Слишком страшным и сильным был удар. Но может, мы не последние? Может, кто-то успел переместиться на другой край галактики, где нашёл новый дом? Одна пустота знает ответы, ей вообще ведомы все тайны. Однако её заставить поделиться — задача не из лёгких. Попытаемся?